А стажировка в Германии мне досталась, потому что в Суриковском институте так решили. Так и напишите: в Суриковском институте тупые профессора и 90% тупых студентов. Меня выбрали только потому, что уже было стыдно посылать тупиц – у немцев уже возникали вопросы, зачем им присылают любителей деревенского пленера. Решили, что моя конфронтация с традицией пригодится. Но, к сожалению, в Германии тоже есть тупые традиции, и меня определили к преподавателю, который занимается живописью. Свободный выбор предметов, никаких обязанностей и раз в неделю «бешпрехунги» – обсуждение работ, которое проходит на уровне идиотизма. При мне студента из Токио спросили, сколько он времени тратит на изготовление одной работы и чем он рисовал – ручками или фломастерами, и это все, что обсуждалось. Так можно дожить до 5-го курса и защитить диплом. А можно и десять лет протянуть. Художник – слишком вольная профессия в Германии. Мне эти два месяца ничего не дали, такой «бешпрехунг» меня не устраивал.

А еще до стажировки в Штутгартской академии я поступила к Бакштейну в Институт проблем современного искусства. Вот этот опыт был очень важным для меня. Эта школа дает не ремесленные навыки, а ощущение современного искусства. Я была счастлива, так как в отличие от Суриковского института мыслить здесь было важнее всего.
http://interviewrussia.ru/art/337
А еще до стажировки в Штутгартской академии я поступила к Бакштейну в Институт проблем современного искусства. Вот этот опыт был очень важным для меня. Эта школа дает не ремесленные навыки, а ощущение современного искусства. Я была счастлива, так как в отличие от Суриковского института мыслить здесь было важнее всего.
http://interviewrussia.ru/art/337