Загнанных лошадей пристреливают,не правда ли?

Жизнь человеча...

«Дние лет наших, в нихже седмьдесят лет, аще же в силах осмьдесят лет, и множае их труд и болезнь: яко прииде кротость на ны, и накажемся» (Пс. 89, 10).

Мы не бываем тождественны сами с собою ни по телу, ни по душевному расположению. Напротив того, тело наше непрестанно течет и рассевается, находится в постоянном движении и превращении, то возрастая из малого в большее, то сокращаясь из совершенного в недостаточное. Ибо не одно и не то же с новорожденным младенцем отрок, который ходит в училище, и способен понимать искусства и науки. И опять, бесспорно, иное с отроком — подрастающий юноша, который уже в силах приниматься за дела отважные. И от юноши отличается муж крепостию и величиною тела и полнотою разума. И опять, пришедший в зрелость и достигший постоянного возраста начинает мало-помалу чувствовать лишения; телесная бодрость незаметно у него оскудевает, телесные силы слабеют, пока согбенный старостью не дойдет до последнего упадка сил. Так мы изменяемы; а потому Псалом сим словом премудро делает намек на нас, человеков. (Свт.Василий Великий)

Загнанных лошадей пристреливают,не правда ли?

Жизнь человеча...

«Дние лет наших, в нихже седмьдесят лет, аще же в силах осмьдесят лет, и множае их труд и болезнь: яко прииде кротость на ны, и накажемся» (Пс. 89, 10).

Мы не бываем тождественны сами с собою ни по телу, ни по душевному расположению. Напротив того, тело наше непрестанно течет и рассевается, находится в постоянном движении и превращении, то возрастая из малого в большее, то сокращаясь из совершенного в недостаточное. Ибо не одно и не то же с новорожденным младенцем отрок, который ходит в училище, и способен понимать искусства и науки. И опять, бесспорно, иное с отроком — подрастающий юноша, который уже в силах приниматься за дела отважные. И от юноши отличается муж крепостию и величиною тела и полнотою разума. И опять, пришедший в зрелость и достигший постоянного возраста начинает мало-помалу чувствовать лишения; телесная бодрость незаметно у него оскудевает, телесные силы слабеют, пока согбенный старостью не дойдет до последнего упадка сил. Так мы изменяемы; а потому Псалом сим словом премудро делает намек на нас, человеков. (Свт.Василий Великий)

Загнанных лошадей пристреливают,не правда ли?

Жизнь человеча...

«Дние лет наших, в нихже седмьдесят лет, аще же в силах осмьдесят лет, и множае их труд и болезнь: яко прииде кротость на ны, и накажемся» (Пс. 89, 10).

Мы не бываем тождественны сами с собою ни по телу, ни по душевному расположению. Напротив того, тело наше непрестанно течет и рассевается, находится в постоянном движении и превращении, то возрастая из малого в большее, то сокращаясь из совершенного в недостаточное. Ибо не одно и не то же с новорожденным младенцем отрок, который ходит в училище, и способен понимать искусства и науки. И опять, бесспорно, иное с отроком — подрастающий юноша, который уже в силах приниматься за дела отважные. И от юноши отличается муж крепостию и величиною тела и полнотою разума. И опять, пришедший в зрелость и достигший постоянного возраста начинает мало-помалу чувствовать лишения; телесная бодрость незаметно у него оскудевает, телесные силы слабеют, пока согбенный старостью не дойдет до последнего упадка сил. Так мы изменяемы; а потому Псалом сим словом премудро делает намек на нас, человеков. (Свт.Василий Великий)

(no subject)

Стропотному человеку и пути посылаются стропотные. Чем глубже гордыня, тем сильнее Господь посылает целительные средства-унижение, постыжение, посрамление со стороны других человеков. Вынести это можно только одним: "Достойное по делам моим приемлю".

(no subject)

Стропотному человеку и пути посылаются стропотные. Чем глубже гордыня, тем сильнее Господь посылает целительные средства-унижение, постыжение, посрамление со стороны других человеков. Вынести это можно только одним: "Достойное по делам моим приемлю".

(no subject)

Стропотному человеку и пути посылаются стропотные. Чем глубже гордыня, тем сильнее Господь посылает целительные средства-унижение, постыжение, посрамление со стороны других человеков. Вынести это можно только одним: "Достойное по делам моим приемлю".

Душа чистая-Сийское Евангелие 1692

Душа чистая-Сийское Евангелие 1692

Душа чистая-Сийское Евангелие 1692

Патриарх Сергий

В распоряжении архиепископа Филиппа были минуты, Святейшего было не дождаться... Тогда он попросил листок бумаги и написал прощальное письмо. Часа через три вернулся Святейший. Он прочел письмо, поцеловал и спрятал на груди со словами: «С таким письмом и на Страшный Суд предстать не страшно!". Потом прошелся несколько раз по комнате, вынул письмо, прочел его вслух и сказал: «Сережа, после моей смерти будут всякие толки и трудно будет понять, что я вынужден был делать в это страшное время, чтобы сохранить Литургию. Возьми письмо, подшей в мое личное дело». В этот вечер я была в семье Лебедевых, и о. Сергий со слезами на глазах рассказывал об этом своей маме и сестрам, а потом по памяти процитировал письмо. Обратившись ко мне, о. Сергий сказал: «Запомни, Оленька, навсегда и расскажи, когда нас не будет». Вот это письмо:

«Владыка Святый, когда я размышляю о Ваших трудах для сохранения Русской Церкви, я думаю о Вас как о святом мученике, а когда я вспоминаю о Ваших ночных молитвах все о той же Русской Церкви и всех нас, я думаю о Вас как о святом праведнике»....
Я перечитала написанное, и снова показалось мне, что никакие слова недостаточны, чтобы передать то положение, в котором находились верующие, а следовательно и Церковь в целом, в то время. Много говорится сейчас о правильности или неправильности позиции, занятой в те дни иерархами Русской Православной Церкви, но почти никто не представляет себе состояние мученичества и повседневного исповедничества, в которое они были тогда поставлены. А главное, никто не хочет понять положения мирян, стремившихся бывать в храмах, нуждавшихся в руководстве духовников, в причащении св. Таин...

Полностью Воспоминание О.И.Подобедовой:http://www.taday.ru/text/41549.html

Благодарю за напоминание lidija_1501

Патриарх Сергий

В распоряжении архиепископа Филиппа были минуты, Святейшего было не дождаться... Тогда он попросил листок бумаги и написал прощальное письмо. Часа через три вернулся Святейший. Он прочел письмо, поцеловал и спрятал на груди со словами: «С таким письмом и на Страшный Суд предстать не страшно!". Потом прошелся несколько раз по комнате, вынул письмо, прочел его вслух и сказал: «Сережа, после моей смерти будут всякие толки и трудно будет понять, что я вынужден был делать в это страшное время, чтобы сохранить Литургию. Возьми письмо, подшей в мое личное дело». В этот вечер я была в семье Лебедевых, и о. Сергий со слезами на глазах рассказывал об этом своей маме и сестрам, а потом по памяти процитировал письмо. Обратившись ко мне, о. Сергий сказал: «Запомни, Оленька, навсегда и расскажи, когда нас не будет». Вот это письмо:

«Владыка Святый, когда я размышляю о Ваших трудах для сохранения Русской Церкви, я думаю о Вас как о святом мученике, а когда я вспоминаю о Ваших ночных молитвах все о той же Русской Церкви и всех нас, я думаю о Вас как о святом праведнике»....
Я перечитала написанное, и снова показалось мне, что никакие слова недостаточны, чтобы передать то положение, в котором находились верующие, а следовательно и Церковь в целом, в то время. Много говорится сейчас о правильности или неправильности позиции, занятой в те дни иерархами Русской Православной Церкви, но почти никто не представляет себе состояние мученичества и повседневного исповедничества, в которое они были тогда поставлены. А главное, никто не хочет понять положения мирян, стремившихся бывать в храмах, нуждавшихся в руководстве духовников, в причащении св. Таин...

Полностью Воспоминание О.И.Подобедовой:http://www.taday.ru/text/41549.html

Благодарю за напоминание lidija_1501

Патриарх Сергий

В распоряжении архиепископа Филиппа были минуты, Святейшего было не дождаться... Тогда он попросил листок бумаги и написал прощальное письмо. Часа через три вернулся Святейший. Он прочел письмо, поцеловал и спрятал на груди со словами: «С таким письмом и на Страшный Суд предстать не страшно!". Потом прошелся несколько раз по комнате, вынул письмо, прочел его вслух и сказал: «Сережа, после моей смерти будут всякие толки и трудно будет понять, что я вынужден был делать в это страшное время, чтобы сохранить Литургию. Возьми письмо, подшей в мое личное дело». В этот вечер я была в семье Лебедевых, и о. Сергий со слезами на глазах рассказывал об этом своей маме и сестрам, а потом по памяти процитировал письмо. Обратившись ко мне, о. Сергий сказал: «Запомни, Оленька, навсегда и расскажи, когда нас не будет». Вот это письмо:

«Владыка Святый, когда я размышляю о Ваших трудах для сохранения Русской Церкви, я думаю о Вас как о святом мученике, а когда я вспоминаю о Ваших ночных молитвах все о той же Русской Церкви и всех нас, я думаю о Вас как о святом праведнике»....
Я перечитала написанное, и снова показалось мне, что никакие слова недостаточны, чтобы передать то положение, в котором находились верующие, а следовательно и Церковь в целом, в то время. Много говорится сейчас о правильности или неправильности позиции, занятой в те дни иерархами Русской Православной Церкви, но почти никто не представляет себе состояние мученичества и повседневного исповедничества, в которое они были тогда поставлены. А главное, никто не хочет понять положения мирян, стремившихся бывать в храмах, нуждавшихся в руководстве духовников, в причащении св. Таин...

Полностью Воспоминание О.И.Подобедовой:http://www.taday.ru/text/41549.html

Благодарю за напоминание lidija_1501

Друзьям-петербуржцам и москвичам

Друзьям-петербуржцам и москвичам

Друзьям-петербуржцам и москвичам