Преподобный батюшка Серафим

От юности Христа возлюбил еси, блаженне, и Тому Единому работати пламенне вожделев, непрестанною молитвою и трудом в пустыни подвизался еси, умиленным же сердцем любовь Христову стяжав, избранник возлюблен Божия Матери явился еси. Сего ради вопием ти: спасай нас молитвами твоими, Серафиме, преподобне отче наш.

Преподобный батюшка Серафим

От юности Христа возлюбил еси, блаженне, и Тому Единому работати пламенне вожделев, непрестанною молитвою и трудом в пустыни подвизался еси, умиленным же сердцем любовь Христову стяжав, избранник возлюблен Божия Матери явился еси. Сего ради вопием ти: спасай нас молитвами твоими, Серафиме, преподобне отче наш.

Преподобный батюшка Серафим

От юности Христа возлюбил еси, блаженне, и Тому Единому работати пламенне вожделев, непрестанною молитвою и трудом в пустыни подвизался еси, умиленным же сердцем любовь Христову стяжав, избранник возлюблен Божия Матери явился еси. Сего ради вопием ти: спасай нас молитвами твоими, Серафиме, преподобне отче наш.

Сегодня-память Антуана де Сент-Экзюпери

"...И теперь, неся в самом сердце ночи свою сторожевую вахту, он обнаружил,
что в ночи раскрывается перед ним человек: его призывы, огни, тревоги. Та
простая звездочка во мраке -- это дом, и в нем -- одиночество. А та, что
погасла, -- это дом, приютивший любовь...
Или тоску. Дом, который не шлет больше сигналов всему остальному миру.
Облокотясь о стол, сидят у лампы крестьяне и лелеют в душе смутные, им самим
неведомые надежды; этим людям и невдомек, что помыслы их летят так далеко во
мраке сомкнувшейся над ними ночи. Но Фабьен слышит их, когда, пролетев
тысячу километров, он чувствует, как волны, взнесенные из бездонных глубин,
поднимают и опускают его самолет, в котором пульсирует жизнь; он пробился --
как сквозь десять войн -- сквозь десять гроз, прошел по лужайкам лунного
света, что пролегли между грозами, и вот, победитель, достиг наконец этих
огней. Людям кажется, что лампа освещает только их скромный стол; но свет
ее, пролетев восемьсот километров, уже достиг кого-то -- как призыв, как
крик отчаяния с пустынного, затерянного в море островка...".
"Ночной полет"

Сегодня-память Антуана де Сент-Экзюпери

"...И теперь, неся в самом сердце ночи свою сторожевую вахту, он обнаружил,
что в ночи раскрывается перед ним человек: его призывы, огни, тревоги. Та
простая звездочка во мраке -- это дом, и в нем -- одиночество. А та, что
погасла, -- это дом, приютивший любовь...
Или тоску. Дом, который не шлет больше сигналов всему остальному миру.
Облокотясь о стол, сидят у лампы крестьяне и лелеют в душе смутные, им самим
неведомые надежды; этим людям и невдомек, что помыслы их летят так далеко во
мраке сомкнувшейся над ними ночи. Но Фабьен слышит их, когда, пролетев
тысячу километров, он чувствует, как волны, взнесенные из бездонных глубин,
поднимают и опускают его самолет, в котором пульсирует жизнь; он пробился --
как сквозь десять войн -- сквозь десять гроз, прошел по лужайкам лунного
света, что пролегли между грозами, и вот, победитель, достиг наконец этих
огней. Людям кажется, что лампа освещает только их скромный стол; но свет
ее, пролетев восемьсот километров, уже достиг кого-то -- как призыв, как
крик отчаяния с пустынного, затерянного в море островка...".
"Ночной полет"

Сегодня-память Антуана де Сент-Экзюпери

"...И теперь, неся в самом сердце ночи свою сторожевую вахту, он обнаружил,
что в ночи раскрывается перед ним человек: его призывы, огни, тревоги. Та
простая звездочка во мраке -- это дом, и в нем -- одиночество. А та, что
погасла, -- это дом, приютивший любовь...
Или тоску. Дом, который не шлет больше сигналов всему остальному миру.
Облокотясь о стол, сидят у лампы крестьяне и лелеют в душе смутные, им самим
неведомые надежды; этим людям и невдомек, что помыслы их летят так далеко во
мраке сомкнувшейся над ними ночи. Но Фабьен слышит их, когда, пролетев
тысячу километров, он чувствует, как волны, взнесенные из бездонных глубин,
поднимают и опускают его самолет, в котором пульсирует жизнь; он пробился --
как сквозь десять войн -- сквозь десять гроз, прошел по лужайкам лунного
света, что пролегли между грозами, и вот, победитель, достиг наконец этих
огней. Людям кажется, что лампа освещает только их скромный стол; но свет
ее, пролетев восемьсот километров, уже достиг кого-то -- как призыв, как
крик отчаяния с пустынного, затерянного в море островка...".
"Ночной полет"